Метка: вопрос

Династия Аль Бу Саидов была вынуждена бороться как за существование Маската, так и за выживание всего Омана. Маскат и Оман, пребывавшие с 1785 г. фактически в состоянии политической изоляции друг от друга, и далее не развивались по сходящимся направлениям в том, что касается организации и характера власти. Племена внутренних районов начали избирать имамов, выступавших в роли правителей, тогда как в Маскате продолжали царить султаны, контролировавшие побережье под надзором англичан. Это расхождение впоследствии подкреплялось и другими фактами, которые еще больше разводили разные части страны.

На этом фоне произошла смерть султана Турки. Ему унаследовал второй сын – Фейсал, который стал первым правителем в династии Аль Бу Саид, пришедшим к власти мирным путем. Фейсал, по восшествии на престол, столкнулся с теми же проблемами, что мучили и его отца. Он был вынужден противостоять нажиму племен изнутри и маневрировать под пристальным оком англичан, с которыми Оман имел договоры о дружбе, чтобы вписываться в их схему косвенного управления и не вызывать их нареканий.

Образ жизни и методы правления нового султана не давали англичанам особых поводов для беспокойства. По целому ряду свидетельств, Фейсал не мог грамотно изъясняться по-арабски, а более был склонен к употреблению гуджарати. Его двор, следуя его примеру, был не очень разборчив в связях и переженился на женщинах из африканских стран, Белуджистана, Эфиопии, Индии. В связи с этим окружение султана едва ли могло считаться чисто арабским. Сам Фейсал не только терпимо относился к индусам, евреям и христианам, но и разрешил импорт алкоголя и табака в столицу. Будучи зависим от Британии в том, что касается обережения его власти, он в то же время ориентировался на Индию и ее ценности больше, чем на Аравию. Будучи непоследовательным в распределении субсидий племенам, он увеличивал пошлины на товары, поступавшие из внутренних районов, что возбуждало против него мутавиийя – религиозных фанатиков и вождей племен, ущемлявшихся сразу по двум направлениям – большими пошлинами и малыми субсидиями.

Фейсал получал достаточно свидетельств того, что его власть над внутренними районами весьма относительна, и одним из факторов, обусловливающих столь неприятное открытие для любого правителя, было недовольство племенных вождей, ощущавших зависимость султана от англичан. В 1895 г. он даже был вынужден бежать в форт Джаляли, чтобы укрыться от преследования племен, захвативших Маскат. Английские агенты отказали ему в помощи, наказывая таким образом за упорство, с каким он отстаивал право одних своих подданных заниматься работорговлей, а других – торговлей оружием, которое поступало из Европы для пересылки его племенам на индо-афганской границе, что очень тревожило английские власти. Тогда обиженный отказом султан обратился к французам. Те оказались менее щепетильными в отношении работорговли. Но, напротив, проявили живейший интерес к поставкам оружия в районы, где оно могло использоваться против англичан. Заманивая возможных союзников в свои тенета, Фейсал зашел настолько далеко, что предоставил французскому флоту базу для бункеровки в Бендер Джисса около Маската. Тем самым он нарушил договор, подписанный с Англией в 1891 г., согласно которому Маскат не имел право передавать иностранцам в аренду какую-либо часть своей территории без согласования с англичанами.

Подобный афронт насторожил Англию, которая считала Оман сферой своего исключительного влияния и полагала, что оманские власти должны всячески блокировать французские интересы, а не действовать в ущерб британским. В 1899 г. англичане предъявили Фейсалу бин Турки ультиматум, потребовав его прибытия на борт флагманского судна флота Ее величества. Там ему разъяснили, что если договор с французами о бункеровке не будет расторгнут, то султанский дворец станет объектом самой жестокой бомбардировки из главного калибра. Не имея выбора, султан уступил, чем, естественно, еще больше подорвал свой и без того не очень высокий авторитет в глазах соотечественников.

В 1903 г. он обратился к лорду Керзону – вице-королю Индии, с прошением об отречении, но получил отказ, хотя право на управление столицей было делегировано Саиду бин Мухаммаду Саиду, а внутренние вопросы были переданы в ведение уже упоминавшемуся и закрепившемуся в местной иерархии Сулейману бин Сувайлиму.