ОАЭ и Ближний Восток

Метка: переворот

  • Переворот в Иране

    Переворот в Иране

    Особое место в числе классов и слоев — участников ре­волюции — принадлежало иранским рабочим. К ним в очень большой мере относится все то, что говорилось выше о вчерашних крестьянах и ремесленниках. Но массы кад­ровых рабочих хотя и признавали руководящую роль ду­ховенства в революции, вовсе не выступали в качестве его слепых последователей. Судя по документам рабочих организаций периода революции, рабочие прекрасно по­нимали, что их интересы и интересы духовенства расхо­дятся и во многом противоречат друг другу. Воззвания и обращения рабочих организаций лишены двух черт, кото­рые непременно свойственны аналогичным документам других социальных прослоек: в них нет уверений в слепой покорности Хомейни, нет обожествления его личности, а есть, как правило, только спокойное признание его громад­ного авторитета; нет в них и того широкого пабора ислам­ских лозунгов, которые можно было встретить на любой «межклассовой» демонстрации, проходившей по улицам Тегерана или другого города. Но зато в них присутствует, как правило, свое, более радикальное, чем у духовенства, представление об исламском строе. Социальные требова­ния рабочих становятся все более решительными по мере того, как приближалась гибель монархии. Если требова­ния других социальных слоев, участвовавших в революции, оставались в осповном неизменными — свержение монар­хии и установление исламского строя (т. е. вполне четкое

    политическое требование наряду с весьма расплывчатым социальным), то лозунги рабочих организаций наполня­лись все более конкретным социальным содержанием, ста­новились программой глубокого общественного переуст­ройства на принципах равенства. Рабочие все чаще высту­пали за «народную исламскую республику» и даже за «ра­бочее правительство».

  • Военный переворот в Иране

    Февральское восстание предотвратило также военный переворот. Одна из главных причин того, что шах и гене­ралитет не решались осуществить его раньше, в ноябре или декабре,— то, что огромная доля власти в стране в ус­ловиях военного положения уже принадлежала армии, и тем не менее она оказалась не в состоянии остановить или подавить народное движение. Но в феврале, накануне вос­стания, для высшего командного аппарата шахской армии вопрос уже стоял о жизни и смерти. В таких условиях ге­нералитет мог решиться произвести переворот, устроить страшную кровавую баню, пролить море крови. Армия располагала военнотехническими возможностями для все­го этого; части сухопутных войск все еще выполняли при­казы, не говоря уже о шахской гвардии; генералитет, от­ветственный за прежние убийства, не мог не понимать, что его ждет в случае утверждения мусульманского духо­венства у власти. В таких условиях генералы вполне мог­ли и даже должны были решиться на то, на что у них пре­жде не хватало духу. Вылазка гвардейцев 9 февраля как раз и свидетельствовала о карательных настроениях, полу­чивших распространение в верных шаху частях. Армей­ские реакционеры в открытую призывали к перевороту, к расправам, к массовым расстрелам. В такой обстановке и вспыхнуло февральское восстание. Нетрудно себе предста­вить, что случилось бы, если бы гвардейцам удалось пода­вить выступление хомафаров на базе ВВС: Тегеран оказал­ся бы в полной власти двух гвардейских дивизий, к кото­рым непременно примкнули бы части сухопутных войск, возглавлявшихся генералом Бадрехи. Началась бы чудо­вищная бойня. Бели же переговоры Базаргана, Бахтияра и Карабаги увенчались бы успехом, переворот и рестав­рация шахского режима были бы на некоторое время от­срочены, но весьма вероятно, что в сложившейся обста­новке армейская верхушка сама могла бы сорвать эти пе­реговоры, устроив кровавый переворот. Февральское вос­стание не допустило ни того, ни другого. Поэтому револю­ция и одержала победу. У власти оказался ее организатор, идеолог и гегемон — мусульманское духовенство.

  • Армейский переворот в Иране

    Армейский переворот в Иране

    В это время в Тегеране действовала еще одна влиятель­ная   фигура — американский    генерал    Роберт   Хайзер.

    В своем интервью о 13 января Бахтияр заявил, что еще не встречался с этим генералом. По всей видимости, одна­ко, тактика Бахтияра, с одной стороны, и армейского командования — с другой, вырабатывалась с его участием.

    Итак, в период, непосредственно предшествовавший отъезду монарха, механика происходящего «паверху» была такой: у отступающего шаха все еще доставало сил оса­дить генералов, считавших, что уже пришло время для военного переворота; армия поддержала назначенное ша­хом правительство Бахтияра; этот последний, выполняя все в большей мере требования населения, надеялся та­ким образом сбить или хотя бы притормозить развитие на­родного движения. Если бы это удалось, то — по утопиче­скому замыслу Бахтияра — в стране установилась бы де­мократия, а на самом деле — сложились бы условия для успешного осуществления военного переворота. Тогда все пошло бы по сценарию 1953 г. (теперь представляется, что согласованные с правительством США планы иранской верхушки были построены па песке; но, если бы не побе­доносное февральское народное восстание в Тегеране, весь ход событий мог бы оказаться иным).