Сразу после отъезда шаха с обращением к нации выступил премьерминистр Бахтияр. Он сказал, что взял на себя управление страной «в самый критический момент ее истории»; что он намерен управлять страной — в отличие от прежних правительств, что его правительство в течение 10 дней в трудных условиях дало народу многое из того, чего требовали борцы за свободу и прогресс. Тем не менее, констатировал Бахтияр, народ разгневан — ведь позади 25 лет «удушения и коррупции». Он призывал к «логике н хладнокровию», просил подумать о судьбе страны и оказаться «достойными свободы и демократии». Бахтияр объявлял о своем намерении доказать всем: Иран является независимой, свободной, демократической страной. Его правительство, еще раз подчеркнул Бахтияр, предоставит свободу действий оппозиции (одна из бед Бахтияра состояла в том, что оп пользовался терминами, применимыми лишь к мирному, спокойному времени, в то время как в Иране происходила народная революция). Оп подчеркнул: «Я, опираясь на законы и в качестве премьерминистра, все свои силы и законы употреблю на то, чтобы остановить беспорядки, хаос и парушепие прав народа. Одновременно с этим и обещаю вам в самое скорое время наказать тех, кто посягал на права нации. Вас же прошу: подобно тому как высшее духовенство осудило личную месть и причинение ущерба, вы, иранцы, сохраняя чистое сердце и душу, не поддавайтесь подстрекательствам со стороны сомнительных и безответственных элементов и постоянно думайте о судьбах собственных и своих детей». Конечно, переход от диктатуры к демократии, говорил Бахтияр, не может быть гладким, но жертв уже достаточно. Он требовал покончить с забастовками на предприятиях, в учреждениях и учебных заведениях, с запугиванием — все это «противоречит религии, морали, интересам страны».
Весьма интересно газетное сообщение, названное «Краткая история стачечной борьбы нефтяников». В нем рассказывалось, что на заводах нефтеперерабатывающей промышленности Абадана 14 октября начались стачки
