ОАЭ и Ближний Восток

Метка: исламский

  • Исламская   революция — факты

    Исламская   революция - факты

    Иногда в литературе встречаются утверждения, что иранская революция не была исламской Бели термин «исламская   революция»   связывать   с   отрицанием   того несомненного факта, что в Иране, как и во всех странах мира, имеет место классовая борьба и что наиболее последовательным выражением этой борьбы является революция, то иранскую революцию действительно не следует называть исламской. Но это было бы очень странное и неправомерное толкование данного термина.

    Иранская революция была не чем иным, как наивысшим обострением классовой борьбы, но вместе с тем, как нам представляется, термин «исламская революция» вполне применим к тому, что произошло в Иране. Интег­рирующей идеологией революции был ислам; полити­ческое руководство ею осуществляло шиитское духовен­ство; лозунгом революции был «справедливый исламский строй»; главной организационной ячейкой, где массы проходили идеологическую и политическую подготовку в антирежимном духе, была мечеть; политические органи­зации буржуазии открыто признавали гегемонию духо­венства — все это дает основания к тому, чтобы считать: в Иране произошла «исламская революция». Но толко­вать этот термин так, будто революция привела к уста­новлению в Иране того строя, который предначертан и исламе, абсолютно неправомерно. Было бы неправильно и необоснованно называть иранскую революцию буржу­азной.

    Развитие Ирана по буржуазному пути отнюдь не ускорено в результате этой революции, буржуазия от­нюдь не пришла к политической власти, да она и не осу­ществляла политического руководства революцией. Кро­ме того, идеология революции содержала на массовом уровне гораздо более мощный социальный заряд, гораз­до более явный порыв к социальным изменениям, к пе­реустройству общества, чем это бывало в буржуазных революциях прошлого. Слишком могучей силой был ра­бочий класс Ирана, чтобы революция в этой стране не явилась результатом социальных чаяний парода (другое дело, что они оказались неосуществленными, но ведь это не первая революция, в которой так произошло). Если же мы назовем иранскую революцию просто антимонар­хической и антиимпериалистической, то мы не скажем ровно ничего, кроме того, что бросается в глаза,— то, что эта революция была направлена против шаха, импе­риализма; это знали все, и ее участники в том числе.

  • Деятельность исламского движения в политических структурах, НПО и синдикатах

     Деятельность исламского движения в политических структурах, НПО и синдикатах

    Египетская пресса и специальные социологические исследования показывают, что крупные ассоциации и группы исламской направленности оказывают значительное влияние на разнообразные общественные организации Египта и пытаются внедриться в профсоюзы. Особенно благоприятным полем действия для представителей исламского движения являются неправительственные организации (НПО). Между тем Египет отличается необычайно бурным развитием такого вида структур, которых насчитывается около сорока тысяч.

    Существует точка зрения, согласно которой египетские неправительственные организации выступают как альтернатива партиям легальной оппозиции, нередко аморфным, не способным к самостоятельным, реальным действиям. В таком случае НПО могут рассматриваться как фактор развития гражданской инициативы, предполагающей позитивную социально-политическую активность индивида.

    По мнению других аналитиков, в широком распространении НПО выразилось возрождение традиционных, знакомых еще по османским временам сословно-профессиональных корпораций, которые начали свою вторую жизнь в период господства однопартийной системы. И тогда налицо явление «превращенных социальных форм» (М.Мамардашвили), свидетельствующее скорее об архаизации общественных связей, чем о качественно новом, современном этапе их развития. Многие ассоциации на деле оказываются под контролем государства.

    За последние двадцать лет коллективный социальный портрет таких респектабельных профессиональных объединений, как ассоциации (никабат) инженеров, преподавателей вузов, юристов, врачей, фармацевтов, сильно изменился. Традиционно эти профессии получали выходцы из высших слоев египетского общества, из тех немногих семей, которые могли нести расходы, связанные с получением высшего образования, а также из семей привилегированных офицеров и высокопоставленных государственных чиновников. Председатели соответствующих профессиональных ассоциаций назначались на эти должности государством и впоследствии зачастую занимали важные посты в правительстве.

    Благодаря введению бесплатного высшего образования (1962 г.) к восьмидесятым годам в среде специалистов оказалась значительная прослойка выходцев из более широких социальных слоев. Новый инженер, юрист или врач мог теперь быть выходцем из менее обеспеченной семьи и, как правило, более религиозным и консервативным человеком. У него имелось гораздо меньше необходимых в обществе связей, чем у его старших коллег. Если в шестидесятые и отчасти семидесятые годы получение высшего образования гарантировало неплохую работу со стабильным заработком и возможностью карьерного роста, то с середины 1970-х годов (и чем дальше, тем чаще) университетские выпускники обнаруживали, что почти все места в государственных учреждениях уже заняты. Образовательная система производила гораздо больше специалистов, чем требовалось для неповоротливой египетской экономики.

    Новому среднему классу мало что досталось, кроме дипломов об окончании престижных факультетов. Дипломы не могли принести достаточно средств для того, чтобы устроить даже скромную свадьбу, обеспечить семью мясом или покрыть расходы короткого отдыха на пляже в Александрии. В то же время многие из широко разделяемых в египетском обществе моральных и этических принципов, таких, как идея социальной справедливости (‘адаля), освященная авторитетом Корана и являвшаяся краеугольным камнем идеологии насеризма, были подорваны из-за безудержного, вопиющего роста богатств бизнес-элиты (так называемых египетских «жирных котов»), происходившего во время политики «открытых дверей» Садата и продолжающегося при его осторожном наследнике Мубараке.

    «Братья-мусульмане», постепенно заполнявшие руководящие должности в профессиональных ассоциациях, были готовы доказать «потерянному» поколению, что оно не должно довольствоваться тем малым, что может предложить ему государство. Исламисты смогли дать надежду людям (интеллигенции, служащим, лицам свободных профессий), учитывали их материальные и духовные потребности. Они умело использовали свой первый завоеванный на выборах плацдарм в профессиональных ассоциациях, создав широкий спектр разнообразных видов социальной помощи, защищая интересы членов ассоциаций.

    Никакой аспект повседневной жизни, в котором исламские организации оказывали содействие – дополнительные пособия по беременностям и родам, денежный фонд для молодоженов, увеличение пенсионных выплат, помощь с жилплощадью, покупкой товаров, недорогие поездки в отпуск, – не был лишь обычной мирской помощью. Все это подавалось в исламской «упаковке», подчеркивалось, что только исламская власть способна проявлять заботу о каждом египтянине.

    Некоторые виды помощи носили открытый религиозный характер, например субсидированный хадж в Мекку или беспроцентный кредитный фонд.

    В 1980-x – начале 90-х годов профессиональные ассоциации стали более свободной ареной для обсуждения социально-политических проблем, чем политические партии. Особенно важно отметить, что обстановка на выборах в руководящие органы ассоциаций (обычно это – советы) оказывалась гораздо более демократической, чем на выборах в Народное собрание АРЕ и тем более – на президентских референдумах (см. главу вторую). Активисты исламского движения, в первую очередь «братья-мусульмане», побеждали в честной и открытой борьбе за руководящие посты в профессиональных ассоциациях адвокатов, врачей, инженеров, преподавателей вузов, умело используя традиционно низкую активность их членов на выборах (обычно голосуют от 5 до 20%) и мобилизуя всех своих сторонников. Проведя своих первых кандидатов в советы в начале 1980-х годов и укрепившись в них к 1987 году, они одержали новые крупные победы в 1992 году. Об этом свидетельствуют данные Центра политических и стратегических исследований Аль-Ахрам, характеризующие состав руководства в пяти наиболее крупных (из 32) египетских профессиональных ассоциациях (см. таблицу 3).

    Таблица 3

    Исламисты в советах
    некоторых профессиональных ассоциаций АРЕ в 1995 г.

    Профессиональные ассоциации
    (никабат михнийа)

    Общее число членов совета

    Исламисты
    в советах
    ассоциаций
    Ассоциация адвокатов (1912*)

    25

    18
    Ассоциация врачей (1930)

    25

    20
    Ассоциация инженеров (1946)

    61

    45
    Ассоциация фармацевтов (1949)

    25

    17
    Ассоциация преподавателей вузов (1951)

    25

    17

    * Год создания ассоциации

    И все же успех сторонников исламского движения объясняется не только и не столько детально продуманной и эффективно реализуемой ими электоральной стратегией, но, главным образом, позитивными сдвигами, произошедшими при них в профессиональных ассоциациях. Например, с 1985 по 1994 гг. совокупная заработная плата двухсот тысяч членов Ассоциации инженеров выросла в четыре раза. Сумма средств на банковских счетах Ассоциации инженеров увеличилась с 14 млн. ег. фунтов в 1985 году до 170 млн. в 1994 году. Доход от дополнительного налога на все инженерные проекты в пользу Ассоциации, введенный в 1974 году, но плохо взимавшийся, вырос с тех пор с 15 млн. ег. фунтов в 1985 году до 78 млн. в 1994 году. Доходы от инвестиций за этот же период возросли с 36 тыс. до 20, 7 млн. ег. фунтов.

  •  Братья-мусульмане и радикальные исламские группировки

     Братья-мусульмане и радикальные исламские группировки

    Для адекватной реконструкции идеологической программы «Братьев-мусульман» необходимо прежде всего представить их взгляд на ключевое определение ислама как нераздельного единства веры и государства (дин ва дауля). ‘Омар ат-Тильмисани, верховный наставник (аль-муршид аль-‘амм) «Братьев-мусульман» в 1973–1986 годах, характеризовал ислам как «веру, убеждение, поклонение, родину, гражданство, творение, культуру, закон, прощение, силу». Таким образом, ислам – это совершенная система, определяющая все стороны жизни, «ислам – это решение».

    Откуда ни приди беда: поражение Египта в «шестидневной» войне 1967 года, землетрясение 1992 года или нехватка жилья, особенно обострившаяся в конце девяностых, – активисты «Братьев-мусульман» рекомендуют людям обращаться к исламу как к политическому, социальному, экономическому и духовному спасению. Поскольку, утверждают исламисты, ни социализм, ни капитализм не могут прекратить страдания египтян (и в более широком плане – всех мусульман), для процветания страны каждый человек и общество в целом должны вернуться в лоно ислама. Соответственно, «Братья-мусульмане» полагают, что их организация – нечто большее, чем политическая партия или благотворительное общество. Они представляют себя как всемирную духовную организацию, которая есть да’уа (зов, миссия, порыв). Их миссия в мире и призыв заключаются в том, чтобы следовать Благородному Корану и Сунне, во всем руководствоваться предписаниями священной книги, достигать чистоты души, без которой окружающая реальность утрачивает свою основу. «Братья-мусульмане» – это и политическая миссия, и добровольное просветительское общество, культурно-образовательный кружок; это и общество взаимопомощи и спортивная организация, это и деловое, финансовое предприятие, это и «духовность», и социальная концепция. В общем, это суть вещей подлунного мира.

    Главной целью «Братьев-мусульман» является создание исламского государства, управляемого по законам шариата. Тогда как нынешняя система подразумевает господство человека над человеком, шариат, напротив, признает над людьми только верховную власть Всевышнего. Последнее, в понимании «Братьев-мусульман», равнозначно освобождению человека, и необходимо помочь этому освобождению осуществиться, если реальное государство не является истинно исламским.

    В этой связи отметим, что исследователи салафистских, то есть «зовущих к очищению» движений (данный термин ближе к их содержанию, чем понятие «мусульманский фундаментализм»), подчеркивают невнятность употребляемого адептами этих движений понятия «исламское государство». Никаких ясных деталей этого желанного устройства теоретики салафизма в Египте и других странах, где они действуют, не смогли обрисовать. Более яркие в критике существующих режимов, и различающиеся между собой по степени остроты, а также в деталях этой критики, все они дают сколь тривиальную, столь и расплывчатую программу преображения общества. Здесь и ностальгия по халифату – в его неискаженном, первоначальном виде, и противоречащая этому идея туманного «эмира» во главе исламского государства; здесь и признание демократии как средства, и отрицание демократии как ценности, которая для исламистов – «чужестранная концепция» и равным образом: «чуждый термин, отсутствующий в арабском словаре». Случается, сами деятели исламской ориентации признают, что уязвимым местом их идеологии является отсутствие «оригинального плана», на выработку которого, как говорил лидер тунисских исламистов Рашид аль-Ганнуши, не хватало времени.

    Задача, какую ставят перед собой египетские «Братья-мусульмане» – обеспечить применение шариатских норм в общественной и государственной практике, неизбежно поднимает вопрос о правлении (хукм) в исламском государстве. Ведь если верховная власть принадлежит Всевышнему, то кто же отвечает за правление от его имени на земле?

    Этот вопрос важен для развития поставленной темы. Многие аналитики склонны считать, что подлинная цель исламистов (даже если она ими открыто не заявлена) – политическая власть. Со своей стороны, представители ассоциации «Братья-мусульмане» настаивают, что им не нужна власть ради власти, они говорят и подчеркивают, что исламское государство не обязательно должно управляться именно «Братьями-мусульманами», но непременно – теми людьми, которые придерживаются исламских предписаний.

    Как отметил бывший наставник «Братьев-мусульман» ‘Омар ат-Тильмисани, члены данной ассоциации «не рассматривают возможность совершения революции, они не зависят от нее, не верят в ее полезность и результаты». Что касается власти, то «Братья» не требуют ее для себя. «Если среди нации они смогут найти того, кто сможет нести бремя этой ответственности,… того, кто будет править, следуя Корану и исламским нормам,… то [братья будут] его солдатами, сторонниками и помощниками». Если же они не найдут такого лидера, тогда управление государством должно следовать их начертанию[48].

    «Братья-мусульмане» не указывают, как именно должно быть устроено исламское государство, у них нет детализированного плана экономических и политических преобразований. Существует мнение, что «Братья-мусульмане» вообще не стремятся к воплощению какой-либо умозрительной формы идеального исламского государства, их цель – установление «исламского порядка». Между тем, и этого нельзя забывать, отсутствие долгосрочной программы действий, конкретных реформаторских предложений характерно и для официально зарегистрированных политических партий Египта (подробнее об этом говорилось в главе второй). Как партии легальной оппозиции, так и «Братья-мусульмане» используют полученную парламентскую трибуну в основном для критики программ и реформ, предлагаемых правительством, а также для внесения запросов по частным и, на первый взгляд, узким проблемам.

  • Что такое исламская политика?

    Что такое исламская политика?

    Что такое политика с точки зрения ислама, спросили аятоллу. Талегани сказал: «Если понимать значение по­литики в правильном смысле, то это ответственность пе­ред людьми и поддержка их борьбы, эта политика зало­жена в Коране и учении ислама… Но если брать политику в сегодняшнем понимании, в котором имеют место и ложь, и ухищрения, и многоликость, неискренность по отноше­нию к массам народа, и закулисные сделки, то такую по­литику исламское духовенство отвергает». Талегани ска­зал также, что мусульманское духовенство выступает за участие женщин в политической и социальноэкономиче­ской жизни, но оно против того, чтобы женщина превра­щалась в «женщинукуклу», как это имеет место на Запа­де. Он подчеркнул, что женщины принимали в революции активное участие.

    Таким образом, в отличие от Хомейни, который в сво­их характеристиках исламского строя ограничивался обыч­но тем, что называл его справедливым и обеспечивающим счастье для всех, Талегани недвусмысленно дал попять, что создание исламского строя предполагает глубокие со­циальные преобразования и перераспределение собствен­ности. Его представление о свободе, несмотря на явный идеализм и в общемто поверхностное понимание сути дея­тельности коммунистов, также было иным, более радикаль­ным, чем у Хомейни. Отсюда — возражения Талегани про­тив идеи теократического строя, сторонником которой всегда выступал Хомейни, относительно передовая пози­ция в женском вопросе и т. д.

    В отличие от большинства мусульманских богословов, Талегани часто обращался с революционным призывом именно к трудящимся и угнетенным слоям. Его большой политический вес объяснялся прежде всего тем уважени­ем, которым он пользовался в их среде. Значительный рост влияния Талегани в последние недели был фактом и явил­ся следствием топ тенденции к самостоятельности, которая обнаружилась в выступлениях трудящихся, прежде всего рабочих. Однако лидерство Хомейни оставалось бесспор­ным, пройдет несколько дней после заявления Талеганн и выяснится, что в сложившихся условиях именно имам про­явит непревзойденную среди его коллег последователь­ность.

  • Исламский характер революции – плюсы и минусы

    Исламский характер революции – плюсы и минусы

    Исламский характер революции — а его не приходится отрицать ни в отношении революционноорганизующей силы духовенства, ни в отношении идеологии революцион­ных масс — объясняется не только тем, что шиитский ис­лам является выражением национального единства иран­ского народа, не только тем, что при шахской диктатуре мечеть  была   единственным   местом, где люди решались вслух выражать свои мысли и критиковать существующий строй, не только тем, что громадная часть населения все еще оставалась набожной,— но еще и тем, что ислам, и в особенности шиитский ислам, помимо всего прочего содер­жит положения о справедливом устройстве общества, таком устройстве, которое в соответствии с шариатом обес­печило бы счастье для всех, отсутствие эксплуатации, ра­венство перед законом. Конечно, опыт многих веков пока­зал, что та модель общественного устройства, которая за­ложена в исламе, никогда не воспроизводилась в реальной жизни и всегда была лишь утопией. Однако, как свиде­тельствует история, стремление к утопическому идеалу свойственно массам — участникам многих революций; и сама по себе утопичность идеалов не ведет к ослаблению движения или его деидеологизации, поскольку эта утопич­ность не осознается участниками движения.

     

    К этому необходимо добавить, что шиитскому исламу свойственны в особенно большой степени антитираниче­ская направленность и жертвенность. В духовном коде шиизма заложена ненависть к тирану, который пользуется своей грубой силой, угнетает, убивает тех, кто лучше его и слабее его. Веками в шиизме культивировались эти чер­ты. Напомним, шииты убеждены, что халифы, правившие после имама Али (VII в.), утвердились у власти с по­мощью насилия и убийства, а события, связанные с раз­громом войск имама Хусейна войсками узурпатора Йезида в сражении 680 г. при Кербеле, занимают центральное ме­сто в шиитских представлениях об истории. В этих собы­тиях воплотилось торжество несправедливости над спра­ведливостью, неправедной силы над праведной слабо­стью — ежегодно в месяц мохаррам отмечается годовщина гибели и мученичества имама Хусейна.

  • Исламское правительство

    Исламское правительство

    Следует пояснить, что широко использовавшийся де­монстрантами термин «исламское правительство» («хокуматеэслами») означает именно строй, режим, способ или образ правления, а не просто правительство; точно так же лозунг «исламской республики», который получил широ­кое распространение несколько недель спустя, тоже вклю­чал в себя понятие «социального устройства», а не только той или иной политической организации общества.

     

    Иными словами, лозунг «исламского строя» символизировал и от­ражал всевозможные социальные устремления, чаяния, связанные с переустройством общества. Разные социаль­ные группы и классы вкладывали в него самое неодина­ковое содержание — в этом и заключалось его преимущест­во.

     

    Мы еще вернемся к данному вопросу, но заметим здесь следующее: как показывает анализ требований и лозунгов различных социальных групп, участвовавших в революции, и в особенности анализ требований рабочих, могучим сти­мулом иранской революции было именно стремление к со­циальному преобразованию, изменению общественных от­ношений, установлению справедливого общественного строя, более равномерному распределению национального богатства и даже к осуществлению равенства.