Но автор не ограничился исследованием и описанием процесса развития народной революции. На основе анализа этого процесса он сделал выводы большой научной и политической значимости, которые в немалой мере определяют ценность его труда. Он аргументированно доказал, что решающую роль в свержении монархии в Иране сыграли не кто иной, как трудящиеся массы, народ, поднявшийся на вооруженное восстание независимо от воли и желания богословского руководства революции и даже вопреки его намерению добиться власти мирным путем. А. Б. Резников проанализировал и причины того, почему вооруженная борьба революционного народа не переросла еще тогда непосредственно в борьбу за достижение классовых целей трудящихся. Он стремился раскрыть и те тенденции, которые в период после победы восстания стали определяющими в деятельности руководства Исламской Республики Иран.
А. Б. Резникову не суждено было познать заслуженное признание его научного труда. В книге, особенно в ее последнем, обобщающем, разделе иногда ощущается некоторая незавершенность, недосказанность его мыслей. Редакция не сочла необходимым вносить какиелибо добавления в текст, поскольку это неминуемо нарушило бы логику рассуждений автора. Здесь же, в предисловии к книге, уместно обратить внимание читателя по крайней мере на три фундаментальных вопроса.
Первый из них — это вопрос о причинах иранской революции. Автор не без оснований утверждает, что «в Иране имел место новый феномен, нечто такое, чего раньше нигде не было» (с. 142). Но, говоря о причинах революции, он ограничивается указанием на стремление шаха превратить страну в одну из наиболее могущественных индустриальных держав мира. Признавая «прогрессивность» соответствующих планов с точки зрения развития производительных сил капитализма в сравнении со старыми производственными отношениями полуфеодального типа (с. 143), автор вместе с тем подчеркивает и другое важное обстоятельство. Массы не приняли «чудовищный марш прогресса», стимулированный миллионным притоком нефтедолларов, потому что шахские планы были теснейшим образом связаны с политическими и экономическими интересами отжившей системы империализма и не только не подкреплялись соответствующей этим интересам идеологией, но и не учитывали степени жизненности ислама.
