ОАЭ и Ближний Восток

Что касается сходства частных ситуаций иранской ре­волюции и революций «западных», то укажем на два инте­реснейших момента. Иранская революция, как и все «за­падные» революции продвигалась вперед под видом обо­роны. Раздавался клич «Революция в опасности!», и ре­волюция немедленно приходила к новым завоеваниям. В Тегеране это произошло в тот момент, когда стало ши­роко известно о нападении гвардейцев на учебный центр ВВС Душан Тепе. Речь идет не о тактической уловке — сами революционеры были глубоко убеждены в том, что опи защищаются, в то время как па самом деле уже полы­хало вооруженное восстание, уже совершалось открытое выступление против существующего строя.

Именно так обстояло дело и во французских революциях XVIII и XIX вв., и во многих других революциях. Далее, ситуа­ция, повторяющаяся буквально из революции в револю­цию: народные массы устремляются к арсеналу, захваты­вают его после жестокого боя и вооружаются, и при этом вооружение народа выглядит и переживается им как вели­кая радость, как великий праздник. В этом отношении ситуация Тегерана 1979 г. самым поразительным образом напоминает ту, которая сложилась в Берлине в 1848 г.,— тот же поток людей, бросившихся к арсеналу, такой же жестокий бой и затем такая же великая радость. Отметим еще одну черточку, которая повторяется почти всюду. В момент особой опасности для режима из богатых бур­жуазных кварталов идет демонстрация хорошо одетых мужчин и женщин; они, делая вид, будто совершают вели­кий подвиг, провозглашают лозунги в честь погибшего ре­жима, и лозунги эти звучат тем демократичнее и свободо­любивее, чем более подлым является режим, подвергший­ся нападению. В Тегеране в начале февраля 1979 г. такая демонстрация прошла по северным районам города.

Это были 5—6 тыс. человек — из числа сторонников шахского режима, членов семей бюрократов-казнокрадов, воров и насильников, именовавших себя деятелями шахского ре­жима, и сами эти деятели. Точно так же, как в Париже 1871 г., на этих людей никто не обратил серьезного вни­мания.