В этой ситуации Бахтияр стал действовать, как бы пытаясь обогнать время. Так, немедленно была введена свобода печати, вскоре освободили политических заключенных и распустили GABAK, был сделан ряд внешнеполитических заявлений, в духе программы, изложенной на прессконференции 4 января.
Проблема состояла в том, сумеет ли Бахтияр свести на нет народное движение с помощью этих серьезных и весомых уступок. Если бы это удалось, правительство получило бы поддержку со стороны части деятелей Национального фронта и тогда его законность проистекала бы не только и не столько из инвеституры, данной шахом, но также отчасти и из воли народа.
Иначе говоря, главное сводилось к тому, наступит ли спад народного движения, прекратятся ли забастовки, демонстрации, нападения на полицейские и жандармские участки, а также на войска. Идя на невиданные в условиях шахского режима уступки народу, Бахтияр одновременно пытался установить контакты со своими бывшими коллегами по Национальному фронту и с лидером шиитского духовенства аятоллой Хомейни, который к этому времени уже стал вождем антишахского движения народа Ирана.