ОАЭ и Ближний Восток

Известно, что после неудачной войны 1967 года была проведена кампания против так называемой военно-бюрократической верхушки, а на деле – в ущерб группировке маршала Амера, чья канцелярия, утверждала египетская печать, превратилась в «параллельный центр власти», и на которого возложили всю ответственность за катастрофу.
Действительно, один из прославленных «свободных офицеров», которому в июле 1952 года было поручено блокировать Генеральный штаб, Абдель Хаким Амер – близкий и, возможно, единственный личный друг Насера, пользуясь своим положением, расставлял благодарных ему людей на теплые места в администрации, обеспечивал их всевозможными благами и привилегиями. «Занимая самые различные посты в госаппарате, старшие и высшие офицеры выходили в отставку, но, как правило, сохраняли свои “кастовые”, профессиональные связи»

Падение, а затем и смерть Амера положили конец могуществу «военного класса». Однако, если в середине шестидесятых годов доля бывших военных на гражданских должностях составляла, по оценкам специалистов, около 25%, то в начале семидесятых она возросла до 50%. Между тем в кабинете министров доля чиновников, пришедших туда из армейских рядов, напротив, последовательно снижалась.

Напомним, что сразу после июльского переворота 1952 года, когда полтора месяца просуществовало двоевластие кабинета Али Махира, закоренелого врага вафдистов, и комитета «Свободных офицеров» (который и назначил премьером старого царедворца) возникла практика делегирования военных представителей в различные административные и экономические учреждения. В том числе – на роль «генерального секретаря» или заместителя при гражданских министрах правительства. Второй послереволюционный кабинет сформировал генерал Нагиб 7 сентября 1952 года. С тех пор должность председателя правительства, зачастую совмещая функции ра’ис аль-визара (премьера) и ра’ис ад-дауля (президента), занимал военный.

Бывшие «Свободные офицеры», неформально ранжированные по степени их близости к Насеру в период, предшествовавший революции, внедряются в правительство с 1953 года и тянут за собой новые «эшелоны» (Комментарий 8). В первый кабинет Насера, который он возглавил весной 1954 года, вошли 8 членов Совета революционного командования (СРК) – все военные. Затем они постепенно отдавали место «технократам»: инженерам, экономистам, представителям университетской профессуры. Обратная картина (то есть увеличение доли военных) наблюдалась в период накануне и после «шестидневной войны».

Интересно, что в правительствах, сформированных в разное время при Насере, доля лиц с учеными степенями, от магистра (MD) до доктора философии (Phd), составила почти половину общего состава (47%). Правда, по едкому замечанию М.Х. Хейкала, высокий образовательный уровень членов правительства отчасти объяснялся тем, что «доктора жаждали занять место в политических структурах, а политические деятели – обрести докторскую степень». В отличие от дореволюционных кабинетов, где большинство лиц имело юридическую подготовку (адвокат – самая типичная профессия), при Насере таковые составили в целом 13% против 15% обладателей гражданских инженерно-технических специальностей, не считая чиновников с подобным образованием из военной среды. Доля дипломированных специалистов и выходцев из академических кругов упала до низшей отметки (30%) осенью 1954 года, когда члены СРК заняли 1 сентября больше половины мест в правительстве и заодно провели чистку в университете. Вторично такая картина сложилась в кабинете, образованном 19 июня 1967 года.