ОАЭ и Ближний Восток

Арабская демократическая партия насеристов и Национально-прогрессивная партия (НПП), которую также называют юнионистской партией «Тагамму‘»,–начали ставить вопрос о политической и конституционной реформе, которая могла бы превратить Египет в парламентскую республику.

Между партиями возникли разногласия при определении совместной стратегии. Тем не менее среди общих требований, выдвинутых к президенту Мубараку, были: отмена чрезвычайного положения, а оно не снималось, напомним, с момента убийства президента Садата в октябре 1981 года; освобождение политических заключенных, обеспечение необходимых гарантий для свободных выборов, отмена некоторых ограничений, существующих в отношении создания политических партий, наконец, – свобода прессы и независимость профсоюзов. Подразумевалось, что президент Мубарак может сделать эти шаги после референдума, вступив в свои новые полномочия на посту главы государства. По мнению инициаторов обращения, это создало бы благоприятный климат для мирного перехода к демократии в обстановке стабильности.

Несмотря на явно недостаточную координацию действий между различными участниками инициативы, был создан комитет, который занялся подготовкой расширенной конференции по вопросу о политической и конституционной реформах в Египте. Было решено провести такую конференцию в начале 2000 года. В подготовительный комитет вошли семнадцать человек, представляющих политические партии, а также ассоциацию «Братья-мусульмане», члены правозащитных и неправительственных организаций, преподаватели университетов ит. д.

Надежды общественности выглядели вполне реальными, поскольку требование провести реформу под лозунгом «новой эры Мубарака», казалось бы, совпадало с намерениями самого президента. В самом деле, за несколько недель до референдума Мубарак обнародовал важное и весьма многообещающе заявление: «Мы рассматриваем возможность изменений и реформ, так как жизнь требует этого. В грядущем периоде мы не поколеблемся пойти на них».

Еще раньше, в ряде выступлений, сделанных им в течение 1999 года, Мубарак говорил о необходимости демократических усовершенствований. В частности, он обещал, что роль партий, профсоюзов и неправительственных организаций в политической жизни страны будет увеличена, добавляя, однако, что их деятельность должна совпадать с национальными интересами, дабы они не стали «орудием в руках внешних сил и группировок». Мубарак тем самым показывал, что до некоторой степени готов учесть требования оппозиции и демократизировать политический процесс.

Но спустя некоторое время стало очевидным, что призывы оппозиции начать широкую политическую реформу, внести изменения в Конституцию, в том числе ввести прямые и альтернативные президентские выборы (постоянное требование вафдистов), и на этот раз не встретили понимания со стороны Мубарака. На следующий день после референдума в интервью газете «Аль-Гумхурия» он заявил: «Я не думаю ни о каком изменении Конституции, потому что забочусь о стабильности в стране».

Референдум, заявления политиков и кампания поддержки в СМИ сопровождались процессом принятия решения о перестановках в правительстве, о которых уже говорилось в связи с проблемой приватизации. В новом египетском правительстве тринадцать новых министров и девятнадцать прежних. Ключевые фигуры: министры внешней торговли, сельского хозяйства, обороны, информации, иностранных дел, а также министр внутренних дел – сохранили свои посты. По словам наблюдателей, то, что ожидалось как самая значительная смена правительства за последние десятилетия, «на деле оказалось разочарованием». Среди тринадцати новых министров нет ни одного человека с карьерой политика, не говоря уже о том, что никто не был замечен в лагере оппозиции, либо же среди независимых. Клонирование, а не смена, – так охарактеризовала произошедшее правоцентристская газета «Аль-Вафд».

На фоне «всеобщей народной поддержки» и официального оптимизма разочарованно звучали голоса представителей оппозиции из среды каирской интеллигенции. Так, заместитель директора Центра стратегических исследований при газете «Аль-Ахрам» Мухаммед аль-Сайед Саид считает, что «политика в Египте мертва, и она не вернется к жизни при Мубараке». По его мнению, идея референдума устарела. И напрасно сейчас пытаться представить Египет без Мубарака, который, как фараон, останется у власти вплоть до своей кончины. «В Египте невозможно сделать президента бывшим президентом. Бывший президент – всегда мертвый президент»[27].